"Будем жить!"

- Евгений Владимирович, мы знаем, что многое идет из детства. Мы формируемся, как личность, появляются собственные убеждения и правила, которым мы следуем. Вы часто вспоминаете детство? Есть ли какие-то фрагменты, которые особенно врезались в память?

Да, конечно, этих моментов много. И мой характер формировался. У нас была дружная семья. Родители любили и уважали друг друга. При этом мой отец меня воспитывал достаточно жестко, за что я ему благодарен. Меня воспитывала во многом улица, я родился на Плющихе. Как когда-то Иван Михайлович Пуговкин при встрече сказал: “Женя, ну, мы же дети асфальта”. Поэтому многое в становлении характера дала улица. Я учился отлично, поэтому на улице проводил много времени. В жизни много было моментов, когда приходилось самому принимать решения, допустим, даже в детских дворовых драках. У меня всегда получалось так: приходит новый классный руководитель и назначает старосту, к примеру, или его заместителя. И назначали меня либо тем, либо другим. А я никогда не стремился быть лидером, но почему-то всегда так получалось. Даже если в классе был конфликт, приходил классный руководитель и, указывая на нескольких учеников, выгонял из класса, включая меня. Почему, спрашивалось. “Герасимов, потому что ты от отличников. А ты, - обращаясь к другому
ученику, - от двоечников”. Однажды произошел для меня очень показательный случай, когда мы с отцом ехали на “запорожце”. Он у меня был без ноги, вернувшись с фронта. Мы после съемок кинофильма Юлия Карасика “Человек, которого я люблю” ехали на дачу. У нас тогда между деревнями тоже иногда проходили выяснения отношений. Иногда они проходили достаточно жестко, участники были в более старшем возрасте, чем я. Но я иногда тоже там оказывался. Мы ехали по дороге, и шла
большая группа порядка двадцати человек. И они перегораживают дорогу. Отец делает вид, что он останавливается. И потом резко нажал педаль газа и поехал вперед. Ребятам пришлось отскочить в стороны. После мы едем уже лесной дорогой, и я спросил отца, зачем он так сделал, ведь он мог сбить человека. Он ответил: ”Ну, значит, сбил бы”. Я долго это крутил в голове. А потом я понял, он защищал меня. Он не мог меня защитить, вступая в драку с большой компанией, находясь к тому же без ноги. Он также понимал, что я тоже оскорбление терпеть бы не стал. Поэтому он таким образом защищал меня. Это был для меня большой пример отцовства.

- Ваш отец, Владимир, по возвращении вспоминал о войне?

Нет, он не любил вспоминать. У нас семья очень сильно пострадала. Практически все мужчины, за исключением отца, не вернулись с фронта, и это 9-ое мая в нашей семье было всегда хорошо со слезами на глазах, а мама просила меня не расспрашивать о войне отца, хотя конечно мне, как ребенку, хотелось побольше узнать, но мы оберегали его от этих вопросов.

- Что за воля случая, которая привела Вас в юном возрасте на площадку, где снимали картину “Они не пройдут?”

После школы, где-то в районе 4-го класса, мы с ребятами традиционно шалили на улице. Однажды мимо проходил ассистент “Мосфильма” и сказал:” Что вы хулиганите, приходите лучше в кино сниматься”. Мы обрадовались, роли распределили. Кто крепче - тот партизан, остальные – чекисты, кто-то - немец. Ассистентка дала нам координаты, чтобы мы на следующий день приехали. Но на следующий день одного из потенциальных артистов учитель вызывает к доске. Он конечно ничего не ответил, мы же загулялись во дворе и конечно же ничего не выучили, и мой друг отвечает: “Мы вообще артисты, и нам учиться незачем!”.
Учитель поставил “двойку” и спросил: «Кто еще тут артисты?» Нас тут же всех сдали, мы получили по двойке каждый в тот день. Потом учитель убедил нас, что это была вовсе не ассистентка с Мосфильма, а какая-то авантюристка. Что много обмана, зазывают детей, а потом еще родители будут деньги за нас выплачивать, и мы никуда не поехали в итоге.
Прошло время, эта ассистентка как-то дозвонился до одного из родителей и договорилась, чтобы мы все-таки приехали. Мы взяли с собой по перочинному ножичку и поехали на “Мосфильм”. Приехали, а там, такая красота! Павильоны, декорации. Принцесса с принцем плавают по озеру (предположительно говорится о съемке кинофильма “Садко”). По коридору идешь, встречаешь Баталова, Тихонова, множество фотографий на стенах висят! Мы конечно были поражены. Затем нам дали задание - учить текст в небольшой комнате. Я быстро все выучил и отпросился в туалет, чтобы посмотреть на волю эту красоту. По дороге мне встретился другой ассистент, который спросил меня, что я тут делаю? Я ответил, что пришел сниматься в кино и этот ассистент предложил зайти мне, сделать фото и для их картины. Было лето, каникулы, и меня тут же родители отправили далеко деревню. Получилось так, что меня утвердили в эти две картины, позвонили родителям, а они сказали, что я уже уехал далеко. Так я и не снялся, причем одна из картин бы картина великого Бориса Барнета “Полустанок”. Но моя фотография осталась в картотеке, поэтому через какое-то время меня пригласили на съемки “Они не пройдут”. У меня был также еще случай, но произошел он не на
“Мосфильме”, а на Киностудии им Горького. Меня туда пригласил режиссер Марк Донской. И как Вы думаете, на какую роль он меня пригласил? На роль маленького Ленина. Я был похож на его фото в косоворотке. И Донской пробовал очень много детей, но утвердил меня. Роль “маленького” была
значительно меньше “старшего”. И на “старшего” утвердили Нахапетова. Мы были не очень похожи в стыковке, поэтому небольшие три сцены “маленького Ленина” отдали “старшему” Нахапетову. По оставшейся фотографии меня пригласили сниматься в фильме“Они не пройдут” с участием Сергея Столярова, Инны Макаровой, немецкого актера Юргена Фрорипа. А снял картину Зигфрид
Кюн - выпускник ВГИКа. На этих съемках мне доставалось. В картине по сюжету я заступаюсь за девочку, ударяю парня, который оскорбляет ее. После моего удара мы должны были катиться вниз по горке. Затем по сюжету он должен был сесть на меня и ударить в лицо. Не смотря на то, что он был крупнее меня, я был сильнее. Во время репетиции у того парня не очень получалось меня ударить, все выглядело театрально и Зигфрид Кюн подошел к парню и сказал: “Ты Жене не говори, но ты ему врежь по-настоящему”.

- Такая же история была в “Брате” Балабанова, когда он полицейским сказал не церемониться с Виктором Сухоруковым и брать его “под белые ручки”.

Да. А этот парень знал, что я сильнее, и что я могу ответить и рассказал мне просьбу режиссера. Я тогда подумал, что все равно увернусь. И вот сцена, мы докатились, он сел на меня, и так мне врезал, у меня потом большой фингал остался. Но съемки на этом не закончились, мы не сняли первый кадр, где я его должен был ударить. Мы поднимаемся на гору, и режиссер говорит, что сейчас будет сниматься первый кадр. А тот парень идет и просит меня не бить его по лицу, а ударить в руку режиссера за кадром. “Нет, - говорю, - либо я больше не снимаюсь, либо я буду бить тебя”. Он, пока мы поднимались на гору, все просил и просил не бить его. В итоге, когда мы встали перед камерой, я согласился ударить в руку. В общем, так получилась картина “Они не пройдут”.

- Для многих людей, рожденных в СССР “Гостья из будущего” занимает определенное место в кинематографе. Что эта картина значит, лично, для вас?

Я с первых дней, когда оказался на “Мосфильме, мечтал о чуде. Мечтал сняться в сказке. Меня в Щукинском училище называли “лирический комедийный артист”. В кино же я играл в разножанровых фильмах, но в основном социальных героев, чекистов, сотрудников полиции и т.д. Но сказки не было.
Мы дружили с Павлом Арсеновым, и он как-то сказал: “Есть Булычев. Замечательный автор. Давай сыграем”. И я с удовольствием согласился. Но так как образ Вертера был мало прописан -пришлось импровизировать. Эта роль возникла из нашей совместной импровизации с Арсеновым. Безумно
талантливым человеком, умеющий создавать особую творческую атмосферу на съемочной площадке. Никогда никто не торопился уходить, все искали возможность остаться поговорить, репетировать. В отличии от западных роботов, нам хотелось Вертера сделать - “человеческим роботом”. Походка и смех рождались уже на съемочной площадке. Все было замечательно за исключением одного. Художники по костюмам сшили костюм на робота, а не на человека. И все девять часов я не мог никуда отлучиться. Поэтому с утра я старался ничего не пить и не есть, так как костюм было очень сложно надевать и снимать. А так сплошная радость.

- “20 дней без войны” Германа или “Сталинград” Бондарчука младшего?

Вы знаете, каждое искусство кино нужно судить по кинематографическим законам, по которым фильм создан. “20 дней без войны” - это великолепный фильм. И фильм Бондарчука - это сильная картина современного человека. Я бы не сравнивал их, так как я посмотрел и тот, и другой фильм с большим
удовольствием.

- Много раз приходилось слышать, что “отечественное кино” становится хуже? Картинка качественнее, а режиссерская линия остается на мелководье. Согласны ли Вы с данным утверждением ?

Во многих случаях, да, я согласен.

- Моим ровесникам (большинству) и тем, кто идут уже после меня мало интересно творчество Быкова, Балабанова, как пример, где раскрывается "остросоциальная тема человеческого рода". Многое остается на поверхности и никто не хочет вникать в суть? Можно ли утверждать, что по истечению срока пребывания на земле более старшего поколения, мир погрузится в легкий "розовый сон капитальной деградации"?

В жизни все может быть. Искусство должно давать человеку возможность верить в жизнь. И верить в себя во что-то хорошее. К сожалению, с Вами трудно не согласиться, что личность в кино, незаурядная личность, растворилась. В том советском кино, в том российском главным героем был человек. Сегодня появилось много технических возможностей, возможность хорошей комбинированной съемки. Есть ощущение, что многие герои стали похожи друг на друга. Иногда путаешь одного героя с другим. Или картины, например, если случайно переключил телевизор на другую программу, а там
идентичный герой и сюжет. Но есть картины, и содержательные, и глубокие. Сейчас время изменилось. В 2000-е, когда развалился наш кинематограф совсем не было возможности у учеников ВГИКа, у других вузов показать свои дипломные работы, курсовые их никто не видел. Негде было показать, не было понимания у ребят, как творчески расти дальше. Тогда стали приходить ребята ко мне, как к председателю комиссии по культуре МГД и Секретарю Союза Кинематографистов. Никита Михалков попросил меня активно заняться молодежью в СК. Так я организовал фестиваль и не случайно назвал его “Будем жить”. Москва активно поддержала, и нам удалось показать картины в рамках фестиваля на московских площадках, в тринадцати московских кинотетарах. Мы также установили шатер на Площади Революции. Люди заходили туда и оставались, удивляясь, что это “наше российское кино”. Фестиваль стал развиваться. То есть сегодня активно развивается молодое кино. Сегодня оказывается большая поддержка молодым кинематографистам, и руководством города Москвы, и Министерством Культуры, и Администрацией Президента РФ. И ребята, которые были первыми, теперь уже получают призы на международных фестивалях. Сами учат. Получают гранты. То есть, сегодня активно развивается молодое кино.. Я верю, что при этой поддержке молодежи в съемках, в организации и финансировании, в итоге Человек вернется в их кинофильмах, как главный действующий герой на экране, вернется смысл ради чего снят фильм.

- Напоследок назовите, по вашему мнению, великих поэтов нашей с Вами Родины.

Начнём все равно с Пушкина. Конечно, Есенин, Бунин, Евтушенко, Маяковский, Вознесенский. Люблю Дербенева, почему я о нем вспомнил, потому что он написал блистательные слова к песне моего кинофильма "Не ходите, девки, замуж". А ведь все, начиная от Аллы Борисовны Пугачевой, все начинали с песен на его стихи.